Никакой тишины и никакого кофе

Автор: Вестфалл Маргарита

Елена более 10 лет работала психологом, а потом руководителем в службе сопровождения замещающих семей Московской области. Вместе с мужем Елена воспитывает семеро детей, четверо из которых – приемные.

«Я выросла в многодетной семье, и впервые идея взять на воспитание ребенка из детского дома появилась у меня, когда мне было 13 лет. Я лежала в больнице, и вместе со мной там находился мальчик Слава, я до сих пор помню его фамилию – Графов. Я постоянно была с ним, заботилась, занималась и каждый день просила родителей забрать его домой. Родители объясняли мне, что это невозможно, бабушка сильно болела и один из моих братьев имел инвалидность. Я пообещала себе, что когда вырасту, смогу осуществить задуманное.

Мой путь в мир приемного родительства начался с рождения дочки, ей сейчас 19 лет. Мы с мужем решили, что когда дочка подрастёт, возьмем маленькую девочку. Я всегда говорила, что единственное условие – чтобы не было инвалидности, максимум плоскостопие. Но никаких “условий” в этом деле ставить не получается, и все сложилось совсем по-другому.

Пять лет назад, после отпуска, я пришла на работу, и мне рассказали, что у нас “пополнение” – девочка трех лет и два ее брата-двойняшки 2-х лет были изъяты из семьи. Муж был на даче, и я поехала познакомиться с детьми одна, предварительно согласовав все с ним по телефону.

Данька, младший из двойняшек, устроил истерику, разлил сок, испачкал кровать, и я была поражена, как Каролина, старшая сестра, побежала, взяла тряпку, стала все вытирать, заправлять кровать и одновременно успокаивать брата.

Я подписала согласие на прием детей в семью, и через три дня они были дома. Старшие дети были не против, только предупредили, что сидеть с малышами не будут. Первое, что стало понятно – нужно менять жилищные условия, нам было катастрофически тесно. Мы сняли дом, очень далеко от электрички, машины у меня не было и нужно было ходить пешком.

Адаптация проходила очень тяжело, я буквально сходила с ума. Двойняшки не умели говорить, не знали социальных норм. Они жили под диваном в буквальном смысле этого слова, общались между собой мычанием и звук “ы” произнесенный с разной интонацией, был их единственным способом передачи информации. Они друг друга понимали, мы их – нет. Спали дети не более 5 часов, всё остальное время они визжали и катались по полу, мне было настолько плохо, что я с трудом могу это вспомнить.

Вот я встаю утром и понимаю, что есть время выпить кофе в тишине. И это такое счастье, вдруг дверь открывается и на пороге стоит Даня. Я до сих пор помню этот момент, как у меня затряслись руки, потому что ожидания не оправдались – никакой тишины и никакого кофе.

Наши отношения с мужем сильно разладились, мы даже разъехались на несколько месяцев. Но смогли преодолеть острые темы и сохранить брак. Для Даньки папа – весь мир на сегодняшний день.

Тяжелее всего появление детей восприняли мои старшие дети, сын и дочки. Я буквально наблюдала, как рушится моя семья – такое отчаяние и такую неопределенность я не испытывала никогда прежде. Старшая дочка отказывалась вообще контактировать с младшими, сын стал прогуливать колледж. Он всегда был такой способный, внимательный к учебе. Сыну было 16 лет, а дочери 14. Наша младшая кровная дочь прошла, наверное, самую трудную адаптацию, из ребенка, который вообще никогда не болел, она превратилась в ребенка, который болеет постоянно и без остановки. Она почти перестала посещать школу, нам ставили подозрение на онкологию. Это был так страшно, в тот момент я жалела, что мы взяли детей.

Пропасть между мной и старшей дочкой росла, она стала резкой, не шла на контакт, у нас очень испортились отношения. Приемные дети очень сложные, сейчас, спустя пять лет, все более или менее стабильно, но желание все крушить и ломать у них периодически возвращается.

Двойняшки весили по 10 кг, когда мы их только взяли. Дважды мы оперировали мягкое небо, зубы, проблема была еще в том, что они не привыкли жаловаться, замечать боль. Кроме этого, братья очень сильно дрались между собой, два гномика по 70 см хватали друг друга за волосы, ударяли лицами о скамейки, били ногами в живот. Это было невыносимо видеть со стороны.

Воду мальчики набирали себе в чашки из унитаза, розетки вырывались с корнями, они раскололи раковину, сломали стиральную машину, ноутбук, микроволновку. Разрушалось все, что попадалось им на пути. Сейчас всего этого, конечно, нет. У нас есть проблемы с проявлением эмоций – во время истерики, например, мальчики кидают стулья и могут ударить в стену кулаком. Я надеюсь, мы преодолеем эти проблемы к подростковому возрасту.

Для Каролины, сестры мальчиков, самым сложным было принять, что мама – это я. Теперь она подбивает детей на шалости, а Кир и Даня с радостью ей подыгрывают. В детском саду нас поддерживают, я думаю, что мы пойдем в коррекционную школу, несмотря на серьезную реабилитацию, заниматься по обычной программе ребятам будет не под силу.

Кровная мама детей умерла, они знают об этом и тосковали по ней. На сегодняшний день дети не могут спать одни, я сплю в комнате с Киром, муж в другой комнате с Даней. Ночью, если мальчики проснутся и нас не будет рядом, они могут выйти из дома, начать бродить. Ответа на то, когда мы это перерастем, у меня нет.

Около 10 месяцев назад, на работе, мне в руки попало дело девочки Вики. Когда ей было 5 лет, ее мама умерла и опеку оформила на себя ее крестная. Она отказалась от девочки несколько месяцев спустя, и Вику передали на воспитание бабушке. Бабушка злоупотребляла алкоголем и в итоге спилась окончательно, ребенка отдали только что освободившемуся из мест не столь отдаленных отцу. Он вернул Вику, и ее поместили в приют, но через некоторое время опеку над ней оформила женщина, дочь которой стала жить с Викиным кровным отцом. Но она тоже написала отказную, мотивировав отказ от девочки тем, что приемная дочь плохо влияет на ее собственную дочь.

Вика очень сложная, я пока не стала для нее значимым взрослым, она уже подросток и веры во взрослых у нее нет. Справиться и понять, куда двигаться дальше, как выстраивать отношения, мне помогает фонд “Арифметика добра”.

Я постоянно повышаю свою квалификацию как специалист по работе с приемными детьми и психолог, у меня была потребность отойти от государственных клише и попробовать себя в некоммерческой организации. Так я стала участником проекта “На равных” в “Арифметике”, а позже начала самостоятельно вести группы для ведущих.

“На равных” – это ресурсные группы для приемных родителей из разных регионов России. Это еженедельные встречи в закрытой группе, которые модерируются двумя ведущими, тоже приемными родителями. Участие в этом проекте дает огромный заряд положительной энергии, силы и ответы на вопросы. Ведущие моей группы – Таня и Руслан, невероятно ценно услышать два мнения, мужское и женское.

У нас есть закрытый чат, который я сперва восприняла без энтузиазма, по работе у нас и так миллион чатов, еще один казался бессмысленным. А потом я втянулась, настолько сильную поддержку и отклик получила в этом чате “Арифметики добра”.

Я была поражена, что в регионах у людей просто нет поддержки и возможности организовать сообщество и поддерживать друг друга – это крайне важно, я очень благодарна, что мне доверили такую миссию.

Сейчас я веду онлайн-группу из Владивостока, и в эти выходные мы с командой “Арифметики” планируем ехать туда. Участники стали одной большой семьей, а ведь мы никогда не встречались вживую. Нас очень сплотила помощь одной из участниц группы, у которой были большие проблемы с детьми и мы все ее поддерживали.

Возвраты детей в систему происходят в основном из-за отсутствия поддержки и ресурсов у приемных родителей, я знаю, как это важно, на собственном опыте. При этом сказать: “Я не справился и поэтому возвращаю детей”, – это очень сильный шаг и осуждать человека, который принял это решение, нельзя. Я надеюсь, что наши группы помогут родителям быть в ресурсе и не возвращать детей».

Чтобы стать участником проекта «На равных», заполните форму для регистрации:

Ежемесячные пожертвования от наших сторонников помогают нам планировать работу и вместе двигаться к одной самой важной и большой цели – сделать так, чтобы все дети росли в семьях, а детских домов больше не было. Присоединяйся!