Не претендуя на главную роль в жизни ребенка и не занимая много пространства

Марине 37 лет, она родилась и живет в Ижевске, воспитывает дочерей 12 и 17 лет. По образованию Марина – специалист по связям с общественностью, работает менеджером по подбору персонала, интересуется психологией, получила второе образование коуча.

Рассказывает свою историю она очень спокойно и размеренно, и в первом приближении кажется, что наставничество для нее – это понятный путь, без сюрпризов и неожиданностей, такой легкий шаг в новый опыт. Марине попался непростой, необщительный подросток, но она рассказывает об Алсу с глубокой теплотой и полным принятием, с чувством, что этот ребенок в ее жизни теперь надолго, как родственник. 

Ни в каких волонтерских проектах я раньше не участвовала

О проекте «Наставники» я узнала из поста популярного удмуртского блогера в VK, а позже наткнулась еще на один пост в соцсетях и решила, что это не случайно. Совпало сразу несколько факторов: был запрос, а у меня есть опыт материнства, компетенции коуча (тоже наставника) и возможности.

Ни в каких волонтерских проектах до этого я не участвовала, приютам для животных не помогала, но тут почувствовала внутреннюю потребность и энергию и решила попробовать. 

Размышляла и взвешивала – смогу ли общаться с подростком длительное время, стать ему другом, наставником, человеком, к которому всегда можно обратиться за помощью, хватит ли мне сил, и поняла, что справлюсь. 

Обучение прошла в ускоренном режиме: три недели каждый день смотрела занятия и все больше осознавала, почему дети из детских домов могут быть колючими или замкнутыми, и что просто точно не будет. После занятий прошла очный тренинг в стенах детского дома, куда попала впервые в жизни. Помню смотрела и думала: здесь же все казенное, как в санатории, ничего нет домашнего… 

Я заранее определила, сколько времени смогу посвятить наставничеству

Обучение, конечно, открыло мне глаза на многие вопросы в детской психологии, на глубину детских травм, и помогло осознать серьезность роли наставника. На один из главных вопросов «для чего вы это делаете» я постаралась ответить себе максимально честно и не нашла внутри каких-то скрытых мотивов. 

Ведь нельзя просто подойти к незнакомому подростку и сказать: «А давай-ка мы тут с тобой будем наставническую пару создавать» – так доверие не сформируется, все надо делать очень аккуратно. 

Я изначально не собиралась претендовать на какую-то главную роль в жизни ребенка, не хотела взваливать на себя непосильное и потом жить с обманутыми надеждами и чувством вины, в моих силах было дать какую-то необходимую поддержку.  

Сразу четко для себя решила, сколько времени смогу уделять этому общению, этот вопрос, кстати, нам задавали и на обучении. Поскольку я работаю полную рабочую неделю, выходные посвящаю детям, накопившимся семейным делам и собаке, то, не занимая много личного пространства подростка, я просто хотела быть рядом. 

Я представляла себе девочку-подростка приблизительно возраста моих дочерей, с которой наше основное общение проходило бы через соцсети со встречами пару раз в месяц. Психолог фонда тогда сказала, что такой формат вполне подходит и очень хорошо, что я заранее с ним определилась. Что не нужно перекраивать и перестраивать под ребенка свою жизнь, и делать что-то насильно (например, специально учиться кататься на коньках, чтобы пойти вместе на каток). Что достаточно просто показывать своим примером, как может быть по-другому, ведь некоторые дети этого примера никогда и не видели. 

В итоге наше общение получилось именно таким, каким я его и представляла. 

На обучении нам объясняли, что при подборе наставнической пары важно опираться на свои чувства. 

Поддержать программу пожертвованием

Решением стать наставником я поделилась только с близкими подругами и родными. Подруги очень меня поддержали и восхищались, сказали, что это важный шаг, и что я очень смелая. Старший брат сказал, что это хорошее доброе дело, а вот реакцию детей я предугадать не могла. 

Старшая дочка отнеслась с интересом и даже поделилась с одноклассниками, а вот младшая поначалу ревновала. Мы с ней это обсудили, и я ее успокоила, что я мама твоя и Ани, и ничья больше, а с этим подростком у нас будут другие отношения.

Знакомство с Алсу 

На первую встречу с Алсу я пришла ничего о ней не зная, даже фото не видела, и это было настоящее знакомство с чистого листа.

В кабинете директора детского дома собрались директор, ее заместитель (куратор программы), Алсу и я. Как только Алсу вошла, она мне сразу очень понравилась, и я поняла, что это именно та девочка, и все сложилось правильно. Я подписала все необходимые бумаги, мы обсудили какие-то общие вопросы. Алсу задали вопрос: «Зачем ты пришла в эту программу?» Она ответила, что ей стало интересно, и кто-то из ее знакомых уже общался с наставником. Получается, нам двоим было интересно: мне – стать наставником, а ей – наставника найти.

В тот день мы провели с ней часа три, она немного рассказала о своей семье, я – о своей, показала свою комнату, познакомила с воспитателем, а потом мы вышли во двор. Тогда Алсу рассказала мне, как ей не хватает в детском доме личного пространства, как тяжело жить под постоянным контролем. 

Я узнала, что в раннем детстве она жила в кровной семье, потом несколько лет – в приемной, после чего ее вернули в детский дом, и о приемной семье она рассказывать не любит.  

Позже мы вместе ходили на йогу, на творческие мастер-классы по лепке и рисованию, я познакомила ее с дочками, и мы вместе отпраздновали день рождения Алсу у нас дома (готовя праздничный обед я с удивлением узнала, как хорошо она умеет готовить). В новогодние каникулы катались на лошадях, а на Рождество отлично провели время в гостях у моей подруги, где вместе с детьми и Алсу играли в настольные игры и плэйстейшн. 

Однажды мы гуляли по городу, и Алсу вдруг рассказала мне подробнее о родителях, о бабушке, которая ее любила, и с которой они были очень близки. А еще о страшном, что происходило в ее семье…

Сильная и самостоятельная девочка с характером

Когда я увидела Алсу впервые, она показалась мне очень скромной девочкой, но когда услышала этот рассказ, поняла, какой сильный у нее должен быть характер. Сколько ей нужно было смелости и стойкости, чтобы все пережить и не сломаться, сколько внутренних сил, чтобы, надеясь только на себя, справляться самостоятельно. Я ей тогда так и сказала: какая же ты сильная…

Уже спустя несколько месяцев после нашего знакомства директор детского дома рассказала, что мне досталась самая неконтактная девочка, и очень удивилась, когда у нас получилось наладить общение. И даже меня похвалила (смеется).

Хотя не скажу, что я делала что-то особенное. Мне сказали: «Ребенок не любит нарушения личного пространства», – из этого я и исходила, не настаивала, не навязывалась, и эту дистанцию все время держу. На самом деле она контактная, просто с переменчивым настроением, что неудивительно для подростка.

Бывает, мы запланируем встречу (например, у меня дома или погулять) – а накануне у нее резко меняется настроение, и встречу она отменяет. Я не обижаюсь и проблему из этого не делаю. Мы даже как-то обсуждали, что она сама замечает, как перед сближением резко меняет траекторию и отдаляется. Я отношусь к этому с пониманием и никуда не спешу, только предлагаю ей в себе это отслеживать, чтобы лучше себя понимать.

Вопросы у подростка очень разные

Первое время с подростком может быть трудно найти контакт. Односложные ответы не дают возможности построить диалог, трудно подобрать темы для разговора. Спрашиваешь, например: 

– Как дела?

– Плохо.

– Что плохо?

– Да все плохо.

И что дальше сказать, как вывести на разговор и выйти из тупика? 

Сейчас Алсу 16 лет, и мы общаемся уже восемь месяцев. Она учится в колледже в соседнем городе Можге на ветеринара и живет в общежитии, а на каникулы приезжает в детский дом или домой к маме, поэтому в основном мы переписываемся. Спрашивает она меня о разном. Недавно спросила: «Точно ли новогодние желания сбываются?» Я ответила: «Точно!»

До этого спрашивала – может ли она оформить кредитную карту, сменить полностью ФИО, помогает ли йога от боли в спине, кем пойти работать летом после 9-го класса официанткой или горничной? Я рассказала, что это разные специальности, одна – связана с общением с людьми, другая – с клинингом, где это общение, наоборот, минимально. 

Как-то на летней подработке от детского дома из-за какого-то конфликта ушла, хлопнув дверью. Мы обсудили, что в таких случаях нужно поступать по-взрослому, написать заявление, получить расчет, доделать дела, а не убегать, и что даже если кажется, что эти деньги не нужны, они все-таки нужны. 

Когда Алсу не знала куда пойти учиться, говорила: «Вот моя мама – маляр по профессии, мне что тоже потом всю жизнь с нелюбимой профессией мучиться? Я хотела быть кинологом, но в детском доме меня отговорили, сказали у меня не получится поступить из-за низкого проходного балла» А я говорю: «Ну подумай что-то еще, ты же так любишь животных, не отказывайся от этой идеи!». 

И вдруг она говорит, что пойдет учиться на ветеринара. 

Я, помню, так обрадовалась, аж до мурашек, что она все-таки придумала выход.

Потом мы обсуждали адаптацию в новом городе и окружении, и я рассказывала о своем опыте учебы в другом городе, и как непросто было первый год. 

Еще я стараюсь учить ее замечать и определять свои чувства, проживать их, не подавлять, идти вперед с уверенностью, что все будет в порядке, и всему можно научиться.

Мы движемся со своей скоростью

Грандиозных планов в общении с Алсу я изначально не строила, не стремилась быть ее главным «помогатором» и полностью подготовить ко взрослой жизни. У меня не было какого-то списка на год: освоить самостоятельный поход в поликлинику, общение с госслужбами, банками и образовательными учреждениями, пока для нее эти вопросы, вероятно, не актуальны, ей только 16 лет. И вписывать ее в свои ожидания я тоже не собиралась. Я решила просто для нее быть. Если ей понадобится поддержка – я буду рядом.

Для полноценного сближения двух незнакомых людей (один из которых подросток) нужно время. И если на резкое сближение она реагирует отторжением, я понимаю, что этого ей сейчас достаточно. Главное, чтобы эта ниточка доверия не оборвалась, чтобы она крепла.

Мы с Алсу движемся со своей скоростью. Восемь месяцев назад мы были друг другу совсем незнакомыми людьми, а теперь у нас есть контакт, связь, общие воспоминания и темы для разговоров, и это уже много. По-своему мы с ней близки, и я эту развивающуюся близость очень ценю.

Я понимаю, что для Алсу эта близость дается непросто, она боится, что за сближением последует страх потери и разочарования, поэтому я не тороплю ни себя, ни ее.

Не знаю, как будут развиваться наши отношения дальше, но мне бы хотелось, чтобы она осталась в моей жизни как племянница или двоюродная сестра, как родственник, у нее есть мама и родня, но при этом я – рядом, и мы не чужие. Чтобы это был не только программа наставничества, но и жизнь. И я бы очень хотела увидеть, как она закончит обучение, найдет работу и построит свою взрослую жизнь. 

Для того чтобы подросткам из детского дома было проще адаптироваться ко взрослой жизни, им нужен наставник — взрослый, который поддержит на пути взросления. Программа «Наставники» обучает людей, которые хотят стать другом для ребенка из детского дома, а после сопровождают наставническую пару. Пожалуйста, поддержите программу «Наставники» пожертвованием, чтобы больше детей встретили своего наставника перед тем, как выйти в самостоятельную жизнь.