Главное — он знает, что больше не один

Автор: Вестфалл Маргарита

Влад и Надежда познакомились после того, как Надя закончила «Школу наставников» фонда «Арифметика добра». Наставник – человек, который поддерживает постоянную связь с ребенком, выпускником детского дома или вот-вот собирающимся покинуть стены интерната. Цель программы – найти для ребенка такого человека во взрослом мире, с которым он сможет советоваться, доверять, того, кто научит основным жизненным навыкам и поддержит в трудный момент.

Когда Влад, подопечный Надежды, родился, ей было 11 лет. Сейчас Наде 30, Владу 19. Они встретились в детском доме, где Влад жил с 8 лет, после того, как органы опеки забрали его из семьи.

«Моя бабушка работала в детском доме, я помню, что когда была маленькая, ездила с ней в летние лагеря с детьми-сиротами. Мало что помню, просто знала, вот это дети, у которых нет родителей. В какой-то период своей жизни я стала ездить с друзьями в детские дома, была волонтером. Года три мы ездили, общались с ребятами, устраивали какие-то праздники. Потом мои близкие друзья удочерили девочку, а мне попалась в руки книжка про Гошу (Д. Машкова «Меня зовут Гоша»), я нашла сайт «Арифметики добра» и решила попробовать стать наставником для какого-то подростка в детском доме. И у меня получилось.

Когда я закончила «Школу наставников», совершенно, кстати, потрясающий и полезный курс – готовят ко всему, я представляла себе, что мне дадут девочку, и мальчики обычно тоже хотят мужчину-наставника. Влад тоже так планировал. А в тот день, когда нас привезли к ним в детский дом знакомиться, даже не хотел выходить. В итоге была какая-то ролевая игра, и мы с ним попали в пару и стали болтать. Болтали и болтали, так задание и не выполнили, зато так до сих и болтаем.

В самом начале было не просто, мы искали общие интересы, в основном говорили в соцсетях, переписывались. И только спустя полгода стало появляться доверие. Мы обсуждали театр, я узнала, что его любимый актер – Безруков, и пригласила его на спектакль «Сон разума». Это было под Новый год, мы встретились заранее и долго говорили, потом, уже после спектакля, я его должна была отвезти в детский дом. Мы стояли в пробке, разговаривали, и потом еще долго сидели в машине, когда доехали. Потом он мне рассказал, что это был самый счастливый день в его жизни, что сбылась его мечта.

Этот проект для меня – познание себя, я получаю огромное моральное удовлетворение от нашей связи. Мы обсуждаем с Владом все, от стирки до каких-то личных вопросов. У нас нет закрытых тем, ни с его, ни с моей стороны. Мне по-кайфу – у меня появился такой друг, которому интересно мое мнение, это приятно. Он прислушивается к моему опыту и советуется, это очень классное и теплое чувство.

Сначала было страшно просто навредить. Я боялась сделать хуже. Но как только он появился, из теоретического подопечного, которого я представляла, у меня перед глазами оказался настоящий парень с непростой судьбой, и весь страх пропал. Уже не думаешь, что можно навредить, думаешь только о том, как можно сделать полезно и хорошо.

Главное, чтобы ребенок после выпуска из детского дома понимал, что он не один. Чтобы был тот, к чьим советам он прислушивается. Влад может позвонить в 2 часа ночи: «У меня не открывается дверь». И я сяду и приеду к нему и открою ему эту дверь. Даже у детей из семей не у всех есть поддержка. Для ребят из детского дома выйти из его стен, оказаться в новом, свободном, абсолютно чужом мире – это дико. У них на счету есть деньги, у них есть пустая квартира и они все прогуливают, не понимая, что нужно есть, переодеваться, стирать. Мы покупали Владу все, когда он въезжал в свою квартиру в июне этого года. Вот он получил ключи и говорит: «Я побежал спать к себе», я спрашиваю: «А на чем? А есть ты что будешь? А где продукты будут лежать?» И вот теперь он понимает, что нужно для жизни, как это все организовать. У него была я, у других ребят нет никого, кроме таких же выпускников.

Самое главное – заслужить доверие, дать ребенку выговориться, не осуждать. Я очень остро чувствовала, насколько его не слушали, не прислушивались к его мнению, не отвечали на его вопросы. Важно помнить, насколько разный бэкграунд у вас с ребенком, разное детство, переживания, все вообще, вся жизненная система – расти дома и расти в детском доме. Мне повезло, Влад открытый, хотя и не со всеми, очень многие считают его замкнутым.

На занятиях, когда нас готовили быть наставниками, нам рассказывали, что у всех в детском доме есть психотравма. Нет там детей, которые не пережили ее. Бороться с последствиями бесполезно, их можно скорректировать. У нас вот эта часть прошла дома, так получилось, что Владу еще не дали квартиру, а из детского дома уже можно было уходить. Начался карантин как раз, и меня попросили, чтобы он пожил у меня. Так мы оказались на 3 месяца вместе. Очень удачно получилось, что у него был плавный период перехода во взрослую жизнь из детского дома. Было легче, я ко многому его подготовила. Вот он в уличной обуви пришел домой и ходил туда-сюда, я заставила его мыть полы. Он не понимал этого. Последствий. Что одно из другого, и никто не сделает вместо него.

Самое яркое, что я поняла сразу, насколько же дети там недолюблены, и это проявляется во всем, как они не верят, что могут нравиться. Это то, через что нужно прорваться, доказать, и вот тогда начинается дружба, прочная связь.

После того, как Влада забрали из семьи, он жил в социально-реабилитационном центре, там дети ждут распределения в детский дом. Он пробыл там уже несколько месяцев, когда с гастритом его отправили в больницу. Через пару недель за ним приехали сотрудники опеки и отвезли в детский дом в совершенно другом районе. То есть, все его личные вещи, фотографии, какие-то игрушки, которые остались в его комнате – все это просто пропало. Его взяли и переместили в другое место, не дали попрощаться с друзьями. Прошло больше 10 лет, но он помнит тот день, свою бесправность, горе от потерянного прошлого и полную неизвестность.

Влад уже взрослый, у него куча своих сложностей, но он всегда мне звонит и сообщает о них, вместе решаем как выбраться. Я езжу к нему в гости, у меня на всякий случай даже есть ключи от его квартиры, я беру его с собой на дачу. Мы встречаемся регулярно, планируем вот поездку в Питер. В моем окружении все хорошо относятся к тому, что я делаю, но многие не понимают, зачем это нужно, не пытаются даже. Часто слышу фразу: «Я бы так не смог\ла». А у меня есть мысль взять ребенка, но такая пока, не оформившаяся, далекая.

Влад, когда узнал, что у меня будут брать интервью, просил рассказать нашу с ним историю про машинку. Рассказываю. Мы сидели дома вечером, и я не помню, о чем зашла речь, но Влад сказал, что у него не было ничего своего в детстве. И я у него спросила: «И что, даже машинки не было на пульте управления»? Почему про машинку подумала, не знаю. Он засмеялся и сказал: «Представь, даже ее не было». И я на следующий день заказала ему машинку в интернете, сходила сама, забрала и подарила ему. Это было 1 июня. Он так радовался искренне, так был поражен. Поставил ее на почетное место и до сих пор говорит: «Вот стоит моя машинка».

Влад прекрасный, родной мне человек, и я открыто могу сказать, что он очень любимый. Надо будет – я звезду с неба для него достану. Во время участия в этом проекте открывается большое чувство к человеку, которого столько лет не было в твоей жизни, и вдруг есть, а ты для него такой важный. К этому тоже нужно быть готовым. Удивительное и сильное ощущение значимости и цельности.

Программа «Наставники» существует благодаря пожертвованиям. Мы мечтаем открыть проект во всех регионах и городах нашей страны, где есть детские дома. Потому что никто и никогда не должен быть совсем один. Поддерживая программу благотворительным пожертвованием, вы поддерживаете шанс на будущее и веру в искренние отношения. Спасибо вам.