Волшебной кнопки нет: эксперты обсуждают законопроект о приемных семьях

Источник: Милосердие

Больше всего вопросов к формуле «один ребенок в год», психологическому тестированию семей и учету квадратных метров

Елена Альшанская, директор фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» – Нам не хватает серьезного законодательного изменения ситуации в целом. Ведь пока семейное устройство ребенка у нас существует в хаотичном виде. Это и приводит к тому, что не учитываются интересы и потребности ребенка, в итоге происходят и возвраты в том числе. Что сделать, чтобы ребенок, который уже стал жертвой насилия, предательства и других травм, не оказался снова в такой ситуации? Мы все время хотим найти одно простое решение, волшебную кнопочку – нажмем, и сразу все исправится. Такой волшебной кнопки нет. И этот законопроект ею тоже не станет. Мне кажется, наивно думать, что мы сейчас введем обследование, протестируем все семьи и все наладится. Как в известном советском анекдоте про сантехника, менять надо всю систему. Я говорила и буду говорить о том, что у нас в стране сегодня совершенно не работает система профилактики сиротства. Поэтому в детдомах до сих пор находятся не только дети, которые на самом деле нуждаются в семейном устройстве, но и те дети,  которые там не должны находиться. Там находятся дети, которым не нужно искать новую семью, а нужно помочь сохранить старую.

По моему мнению, есть только две веские причины для того, чтобы ребенка изъяли и забрали в детский дом, – это насилие со стороны родителей, жестокое обращение с ребенком или их отказ, нежелание быть родителями.

Все остальное, любое внешнее неблагополучие, неустроенность, низкая родительская компетентность, и даже зависимость, если она не идет рука об руку с жестоким обращением, совсем не причины для поиска новой семьи, – все это причины для помощи существующей кровной семье. Мы впадаем в крайности. Одна позиция: только родная семья, что бы там ни происходило, и в итоге родители тушат о ребенка сигареты или оставляют его одного в доме, перекрывая краны с водой, и ребенок гибнет. Противоположная позиция заключается в том, что раз ребенок в детском доме, то его надо устроить только в другую, более благополучную семью, не важно, что там было в его родной, раз она не справилась, то и недостойна растить своего ребенка. Многие потенциальные приемные родители думают, что в банке данных только те дети, у которых нет шансов вернуться в семью. А это не так.

Елена Альшанская, директор фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Фото: facebook.com/ElenaAlshanskaya

На самом деле ребенок уже через месяц после попадания в детский дом, в случае, если он был отобран из семьи или есть ограничение родительских прав (даже не обязательно лишение!), попадает в этот банк данных, и его сразу начинают устраивать в новую семью.

Хотя за месяц зачастую невозможно разобраться хотя бы в том, есть ли шансы у кровной семьи, и уж тем более невозможно провести работу и принять решение, что семья не эффективна. Ни в одной стране мира такого нет. Есть и еще одна проблема в работе с кровными родственниками ребенка. Она тоже выстроена из рук вон плохо. Сначала с ними не работают или им отказывают, а когда ребенку находится приемная семья, кровные родственники часто появляются. Иногда они появляются по-настоящему внезапно. А иногда опека долго вводит в заблуждение кровных родственников, говорит им, что у них нет шанса, не объясняет, как подать заявление. У нас, например, есть такая история: бабушка уже полгода бьется, чтобы ей отдали внуков на воспитание. Да, она не очень грамотна юридически, не знает, как вести себя с чиновниками, ей ничего не объяснили толком, а детей уже тем временем устроили в гостевую семью. И еще важный момент – работа с приемными родителями. Представим ситуацию, что вся система уже налажена, устраиваются в приемные семьи дети, которые действительно в этом нуждаются, все условия соблюдены. Что нужно делать? В такой ситуации у нас в системе останутся только те дети, от которых отказались или которым и правда было опасно оставаться в родной семье. Скорее всего, они прошли через насилие, тяжелый травмирующий опыт. Самое главное, о чем мы должны думать, это то, какая им нужна помощь для того, чтобы восстановиться, и о том, какие вещи могут стать триггерами травмирующих воспоминаний. Например, ребенка, отобранного из семьи, где старший брат насиловал младших, не стоит помещать в семью со страшим братом такого же возраста, как кровный. То, через что прошел ребенок, и есть самое главное. Приемные родители должны понимать и знать, что нужно делать, чтобы не навредить. То есть нужно подбирать семью для ребенка исходя из его потребностей и рисков. Должны быть учтены нужды ребенка, нужна ли ему терапия, или, допустим, постоянная медицинская помощь и реабилитация. Неправильно выбирать ребенка только по внешнему виду, группе здоровья.

Воспитанник одного из севастопольских домов ребенка смотрит в окно. Фото: Владимир Песня / РИА Новости

Нужны не фотографии и видеоролики, а закрытая база и подробности о пережитом опыте и поведенческих сложностях ребенка. И под эту конкретную историю ребенка надо искать родителей, которых мы рекрутируем на роль приемных родителей, готовых осознанно поддерживать ребенка.

Для этого нужна специальная подготовка, которая поможет им справиться с теми или иными трудностями. Люди, идущие за детьми в детские дома, должны осознавать будущие трудности и непростые задачи. Конечно, должно быть доступное и независимое от контролирующих органов опеки сопровождение, потому что это и правда не такая уж простая задача. Для реализации всего этого нужно менять законодательство, но в первую очередь нужно вырастить профессиональные кадры помощи кровной и приемной семьям по всей стране. Одни специалисты должны работать с кровной семьей, другие сопровождать детей в переходе в приемную семью. До этого нам пока далеко, но какие-то шаги уже делаются. Есть уже отдельные организации, и даже районы, которые профессионально работают с приемными семьями, с кровными, но это, к сожалению, точечно. С моей точки зрения, обсуждаемый законопроект – это поиск решения проблемы под фонарем. Конечно, в нем есть свои плюсы и минусы. Например, законопроект впервые вводит понятие сопровождения приемной семьи или возможности восстановить опеку, если у приемных родителей по каким-то причинам отобрали детей, – это положительные моменты.

Но при этом – совершенно нелогичное ограничение «один ребенок в год» для адаптации, ведь кому-то достаточно для адаптации полгода, а кому-то нужно два.

Что касается психологического обследования, выводы пока делать рано, но с тем, что оно в принципе нужно, я согласна. Психолог, конечно же, должен быть на входе решения о приеме в семью ребенка, для того, чтобы обсудить с семьей возможные риски и сложности, помочь осознать свои сильные стороны и ресурсы. Главный вопрос – как психолог будет это делать. Кто это будет, кем по каким программам обученный, по каким технологиям будет работать, с какими задачами и целями. Я надеюсь, что это не будет формальное машинное тестирование или полный произвол людей без специальной подготовки.

Наиля Новожилова, председатель правления благотворительного фонда «Арифметика добра»

Наиля Новожилова, председатель правления фонда «Арифметика добра» – Одна из озвучиваемых задач законопроекта – усилить отбор приемных родителей. Связано это с тем, что категория детей, которые проживают в сиротских учреждениях, и, соответственно, которых можно взять в приемные семьи, усложняется, нужны особые компетенции родителей. Мы видим увеличившийся процент возвратов детей. Портрет приемного родителя меняется: нужны родители с расширенными компетенциями, опытом, с мощной мотивацией.

Одно дело, когда семья берет здорового  ребенка 6-8 лет, и другое – когда в семью приходит 14-летний подросток с девиантным поведением, да еще с повторным возвратом.

В то же время, в случае ужесточения отбора, мы можем получить и обратный эффект – замедление скорости семейного устройства, тогда дети останутся в системе. Тут есть непростой путь: отбор так называемых «ресурсных» семей. Стоит понимать, что такова потребность при нынешних сложных детях в учреждениях, но при этом важно не поменять установку на отказ от устройства в семьи, действовать в интересах конкретного ребенка. Потери, то есть ситуации, когда дети будут оставаться в детских домах, все равно будут, но надо найти баланс. Нельзя бросаться в крайность: мы отбираем только тех родителей, которые «тянут на 5 с плюсом», тогда большинство детей будут оставаться в системе, потому что на них просто не хватит семей.

Важное ограничение в законопроекте, и мы очень сожалеем, что пока оно остается, это принятие в семью только 1 ребенка в год.

Для постоянной опеки этот шаг понятен, нужно избежать эмоциональных решений, дать возможность пережить адаптационный период. Но это ограничение не позволит развивать институт временного приемного родительства в качестве альтернативы попадания ребенка в детский дом. Надо учитывать ситуацию, когда ребенок может переходить из семьи в семью, минуя детский дом, то есть вариант создания профессиональной приемной семьи. Такая семья может стать домом для ребенка временно, пока восстанавливаются права его кровных родителей либо пока ему ищут приемных родителей.

Фото: Владимир Песня / РИА Новости

Законопроект ставит такой вариант профессиональной семьи под угрозу, потому что приемная семья может брать ребенка только раз в год. А профессиональная семья может ведь брать детей и чаще. Получается, закон лишит нас такой возможности.

Что касается  жилищных требований к приемной семье, которые присутствуют в законопроекте, то мы полагаем, что в случае усыновителей родители уже сами несут ответственность за своих детей и за то, в каких условиях они живут. А вот в случае приемной семьи все же действительно надо обращать внимание на жилищные условия. Моя личная боль – это количество и качество специалистов. Закон заработает только тогда, когда будет обеспечено нужное количество специалистов этой сферы, и нужное качество их квалификаций и компетенций. Москва и область – регионы, которые имеют большие бюджеты и, конечно, быстро развиваются. А если мы поедем куда-нибудь в Коми, там все гораздо сложнее. Там даже ШПР есть не в каждом городе. И одного хорошего специалиста на один регион не хватит. Нужно вводить в закон изменения, касающиеся профессиональной приемной семьи, а также нужна реформа органов опеки и попечительства, если мы говорим о количестве и качестве специалистов.