Прятаться – не выход!

Мария с мужем готовились стать приемными родителями 6 лет. Взвешивали, думали, учились в школе приемных родителей, глубоко погрузились в тему. «Мы понимали, что выбирать не сможем, не будем, кого увидим, к кому приедем, тех и заберем. Как так – забраковать ребенка, оценить как неподходящего для семьи? Муж бы никогда на это не пошел. Это и осложняло, и упрощало процесс становления нас как приемных родителей. Я волновалась, все время думала – а справимся ли? А потом Маруся, моя племянница, которую я воспитывала, дала мне такое благословение: “Меня воспитала, и их воспитаешь, хватит бояться”. И мы наконец решились».

Мария – участница группы поддержки приемных родителей «На равных» в формате «Равный равному» фонда «Арифметика добра» – рассказала свою семейную историю, где огромную роль сыграло участие в группе. «Понимаете, – начинает Мария свой рассказ, – это не просто встречи по интересам, это то, что может спасти семью, дать силы двигаться дальше, открыть глаза и наполнить энергией и смыслом. Полгода назад у меня началась депрессия. Я думала, что не доживу до лета. Я почему-то думала, что умру, я не осознавала, что так сильно устала».

Москва. Метро. Шесть утра. Шуршащий звук тысяч шагов не слышишь, скорее, чувствуешь, ощущаешь всем телом. И больше ни звука, ни слова, ни стона. Словно армия зомби направляется на какой-то свой очередной апокалипсис. Тысячи шагов, тысячи людей. А я одна. Мне пусто и холодно. И давит в груди. И хочется встать и закричать, что есть мочи, чтобы звук бился о стены и будил этих шуршащих куда-то людей. Хочется кричать так, чтобы почувствовать – я есть. Воздух ударил в лицо. Яркий свет. Нарастающий рев. Кажется, что это дракон. Он спал в пещере, а теперь вдруг вырвался на свободу. Здравствуй, первая электричка.

– Мам, мама… Я растерянно посмотрела вниз. Конечно, я не одна. В моей руке – маленькая горячая ладошка моего сына. – Ты какая-то неулыбатая. Все хорошо? – Да, милый, все хорошо. Прижимаю его к себе. Мы едем в больницу и сегодня выехали очень рано. Мой маленький человечек не очень здоров, и нам приходится часто ездить по врачам. – Нужно идти, – он озабоченно хмурится, – у нас еще долгая дорога. «Ты даже не представляешь, насколько долгая» – думаю я.

Эта дорога началась много-много лет назад, когда в мою жизнь вошла одна малышка. Она не была моим ребенком, но я не знаю человека, который был бы мне тогда роднее и дороже. Я помню, как впервые заглянула в ее глаза, впервые прижала к себе, услышала стук ее сердца, он был громче, чем стук собственного. Сейчас мне кажется, что я тогда сразу поняла, что самое важное для меня – дети. Хотя, может быть, это только кажется. Память – страшная обманщица. Моя Маруська, мое солнце, моя и не моя.

Много лет мы жили с ней одной крошечной семьей. В принципе – два ребенка. Просто один старше другого на 17 лет. Мы любили друг друга, ругались друг с другом, прощали друг друга и обе становились взрослее. И все это время я очень хотела еще детей.

Настолько хотела, что никогда ни с кем это не обсуждала, а когда глупые люди спрашивали: «Что ж ты своих-то не нарожаешь?», я отвечала: «А зачем?» Лишь бы только никто не увидел, как мне больно. А потом я пошла учиться и на практике попала на работу в детский дом. Это был маленький детский дом маленького городка, в котором было 36 детей.

Было лето, дети были в лагере, я приехала туда во второй половине дня, почти вечером, сидела на лавочке у дома и ждала директора. «Татьяна Сафаровна, стиральная машинка снова не работает!» – из-за угла выбежали несколько девчонок разного возраста. Они замолчали и с любопытством пялились на меня. Красивые, загорелые, белозубые, смеющиеся… детдомовские… Страшное слово, да? Для меня страшное.

Почему-то память все время услужливо подсовывает мне эти лица. И тот момент, когда я их увидела.

Мне нравилось там находиться. Да. Именно так, не работать, а находиться. Особенно с малышами. Теперь я знаю, что есть у детей такое чудесное свойство – давать нам энергию и ощущение счастья. Не у всех, конечно, но есть. Тогда я этого не знала. Просто мне было с ними хорошо. Но я всегда чувствовала, что они отличаются от домашних детей. Немного. Совсем немного. Это как в игре, когда нужно найти отличие на двух картинках. Вроде, все то же самое, но чего-то важного не хватает. И сейчас я знаю чего – семьи.

Это может быть большая семья или крохотулечная. Полная или нет. Может быть мама или отец. Бабушка или дядя. Или приемные родители. Или братья с сестрами. Но это обязательно должна быть семья. Как что-то стабильное и незыблемое. Потому что семья – это наша стена от всех ветров мира. И никто-никто, ни один ребенок, даже если он и не совсем уже ребенок, и уже бреется по утрам, не заслуживает того, чтобы оставаться с этими ветрами один на один.

Тогда я уже точно знала, что когда-то и в моей семье будет приемный малыш.Ну а после того, как мы познакомились с моим самым лучшим в мире мужем (вот только не говорите мне, что он не лучший, я-то точно знаю, о чем говорю), знание превратилось в уверенность. Долгих шесть лет мы шли к своим детям, и дошли. Стали родителями двух замечательных малышей – двухлетней красавицы-доченьки и зеленоглазого шалопая трех с половиной лет.

Но порой и счастье бывает таким тяжелым, что способно сломать тебе спину. Мое счастье было именно таким. У сына оказался десяток сложнейших диагнозов.Об этом очень сложно говорить, да и думать тоже. В голове сплошной сумбур. Но эту стадию проходят тысячи родителей «особых» детей. Мы закрываемся от мира, замыкаемся в себе. Мы ни у кого ничего не просим. Мы боремся и прячемся. Потому, что это очень больно, когда кто-то замечает, что твой малыш – не такой, как другие.

Это хорошо, что у нас сейчас появилось слово «особый». Оно заменило десятки других, более резких и больных слов. Слов, которые мы слышим от соседей, родителей в саду и школе, педагогов и даже медработников. Но сами-то мы всегда помним: просто мой малыш – особый.

День за днем я повторяла себе – я сильная, я смогу. И боролась с противником, которого нельзя победить. И уж точно не победишь в одиночку. Потому что болезни одной любовью не лечатся.

С каждым днем я брала на себя все больше обязанностей и еще страдала от того, что я не идеальная мать. «Отдохни – просил меня муж, – плюнь ты на эту кухню, на посуду, плюнь на все и просто отдохни». Но я как тот бессмертный пони тянула свою тележку. А дотянуть не могла. Силы утекали, как в черную дыру. И при всем при этом, я хотела еще ребенка. Пока однажды в шесть утра я не замерла на станции метро, сжимая в руке ладошку своего сына.

Я чувствовала себя старой и страшно усталой.

Спокойно так сказала. И, не обращая внимания на панику в его глазах, стала обсуждать, как меня следует похоронить и что он должен сделать после этого.

Выздоровление случилось внезапно. Я ненавижу соцсети. Пользуюсь, но не люблю, а тут зачем-то зашла в Фейсбук. А там со страницы на меня смотрела наша Оксана. Смотрела и улыбалась чему-то. Это было объявление о наборе тренеров в проект «На равных». И такое у нее было теплое лицо, что я сразу поняла – мне это надо. И, несмотря на то, что набор должен был закрыться пару дней назад, я все же написала письмо.

Это ни с чем не сравнимое удовольствие – быть там, где тебя никто не оценивает, никто никогда не осуждает, никто не скажет ничего такого, что могло бы тебя расстроить. Быть с людьми, которые понимают, что приемный малыш – это не совсем то, что «самодельный» родной ребенок. И они вместе с тобой посмеются, когда ты будешь рассказывать, как тебя отчитывали в больнице за то, что ты не можешь сказать, как протекала «твоя» беременность. И пожалеют, когда пожалуешься, что к тебе цепляется воспитатель, которая считает, что детей в приемные семьи берут только из выгоды. И подержат за руку, когда ты скажешь, что ты просто очень устала. И если ты попросишь, тебе всегда дадут совет, а если тебе не нужны советы – то никто не станет их навязывать. И это было как чудо. Вот, кажется, еще вчера мы с мужем были совсем одни. А теперь вокруг друзья, почти семья, сестры и братья по приемству. И я равна им, как они равны мне. И я так же готова не судить и не оценивать никого.

А потом было еще одно чудо. Когда я рассказала о своем сыне, ко мне подошла одна из приемных мам – Галина, и очень быстро, на уголке моей тетради написала телефон: «Позвони сюда». Неделю я собиралась с духом, а потом позвонила. Это оказался фонд, который как раз занимается лечением таких сложных детей, как наш сын. И мне сказали, что мы обязательно будем включены в проект, и все будет хорошо.

Каждый раз я бежала на занятия, как студентка на первое свидание. Я узнала о себе много нового. Что быть заезженным бессмертным пони – это совсем не норма, и что, оказывается, можно быть сильным и уверенным в себе, не выжимаясь, как лимон, а получая удовольствие. И что у людей можно и нужно просить о помощи, потому что если ты не попросишь, то никто и не узнает, что тебе эта помощь нужна. И что прятаться от жизни – это не выход.

Благодаря группе «На равных» я вдруг осознала, что мой супруг – взрослый и ответственный человек, и что если он на несколько часов уходит гулять с детьми, чтобы я отдохнула, то я действительно могу отдыхать, а не стоять у окна в позе Ильи Муромца, вглядываясь вдаль. И вообще, я имею полное право иногда поваляться с книгой или даже (о ужас!) поспать.

Я перестала кричать на мужа и детей. Но есть и ложка дегтя – теперь я все время очень скучаю по нашей группе.

И, казалось бы, на этом месте можно было бы и закончить. Но… Помните, я говорила, что хочу еще ребенка?

Мы подписали согласие на замечательных дочку и сына. У двоих детей появились мама и папа, у мамы и папы появились двое детей, а у Кирилла и Ариши – брат и сестра, и это результат работы «Арифметики добра». Совсем скоро мы заберем наших детей домой, но это уже совсем другая история. Мы обязательно ее расскажем, когда немножко друг к другу привыкнем и адаптируемся.

Ресурсная группа «На равных»

Школа ведущих ресурсных групп «На равных»