«Не чувствую разницы между приемными и рожденными мной детьми»: история Натальи

Автор: Вестфалл Маргарита

Наталье* был 21 год, когда она окончательно поняла, что ее старшая сестра не собирается менять свой аморальный образ жизни, и повлиять на это нет никакой возможности. Просто отпустить ситуацию было нельзя – у сестры с мужем был сын, 6-летний Андрей, у которого тоже не было никакой возможности на что-либо повлиять, а уж тем более отпустить. Андрей ждал школы, о которой слышал в те редкие дни, когда появлялся в садике. Он хотел большой портфель как у всех, уроки, форму и все, чего хочет каждый будущий первоклашка.

«Я его забрала, было сложно, но несмотря на педзапущенность, стресс, я видела, что Андрею хорошо со мной. Он был классный мальчишка, очень харизматичный. Первый раз его родители опомнились месяцев через 8. Я, конечно, не права была, нужно было все оформлять по закону, у меня даже мысли об этом не было, что он им понадобится. Сестра так на меня стала орать, что меня посадят, что я украла ребенка. Андрея я вывела к ним силой, он не хотел. Я говорила, что только поздороваться. И сестра на него стала кричать, что он мать бросил, быстро домой. И они его забрали.

Через неделю уже Андрей был снова со мной. Он не появлялся в школе, я не выдержала, поехала, а там квартира вся грязная, они спят и Андрей на кухне. И вот тогда нужно было действовать. А я просто забрала Андрея к себе.

В итоге мы с ним потеряли друг друга. Но я навсегда запомнила его роль в моей жизни».

Много лет спустя, прорабатывая эту историю с психологом, Наталья смогла сформулировать, что чувствовал и переживал Андрей в этот период. И на тех и на других он злился за то, что они его «отдают». Никто за него не боролся, Наталья его возвращала, стоило начать ей угрожать или даже просто повышать голос, мать и отец «теряли» его снова и снова, предпочитая бутылку. Каждый вынужденный уход к Наталье был для него очередным признанием предательства родителей, каждый уход от Натальи – признанием ее предательства. В первом случае он чувствовал боль скорее по инерции. При расставании с тетей Наташей боль была такой мучительной, а, главное, всегда неожиданной, в душе Андрей продолжал верить, что однажды она стукнет кулаком по столу, захлопнет дверь прямо им перед носом и скажет: «Пошли вон! Никуда он с вами не пойдет!»

В итоге он выбрал больше не терпеть и не верить. И больше с тетей Наташей не уходил. Кричал: «Все у меня нормально!» и не подпускал к себе, убедившись в том, как был прав, считая, что Наталье он не нужен, когда она вышла замуж, родила дочь и перестала приходить.

Наталья – одна из участниц группы «На равных» (проект ресурсных групп поддержки для приемных родителей в 18 регионах РФ). Сегодня Наталья делится своей историей приемного родительства, чтобы как можно больше людей, которым требуется поддержка, помощь специалистов, «живая» связь с сообществом единомышленников, узнали о том, где все это можно найти. А те, кто понимает, как это важно для детей и приемных родителей, узнали бы о том, как все это можно поддержать.

«Если считать историю с неудачной опекой над моим племянником Андреем, то впервые я задумалась о воспитании несвоерожденных детей больше 20 лет назад. После рождения дочери отложила эти мысли. Потом, когда задумались с мужем о втором ребенке – вновь вспомнила. Поговорила с мужем, он был в целом не против, но восторга не испытывал.

Я начала собирать документы и тут узнала, что беременна. Беременность была тяжелая, документы я так и не собрала, и только спустя 2 года после рождения второй дочки я вернулась к теме усыновления.

В этот раз документы я собрала и искала ребенка. Столкнулась с тем, что это совсем не просто, металась из опеки в опеку, пытаясь понять, как вообще действовать. “Своего” сына я увидела на фото в личном деле во время постановки на учет в опеке, к которой был прикреплен роддом.

На мои эмоциональные просьбы, мольбы и вопросы невозмутимая сотрудница опеки произнесла: “Я поняла, выживет – дадим знать”. Дима был сильно недоношенный, слабенький, умудрился попасть в инфекционную больницу и 3 месяца вообще никого не видел. Как тут выздоравливать? Но я знала, что это он. Что я нашла. Диме уже 6 лет. У него тяжелые последствия депривации, несмотря на то, что он провел один всего первые 4 месяца жизни.

Если Дима оказывается один, у него мгновенно начинается истерика, такой ужас от пустоты, с ним всегда кто-то должен находиться. Проблемы с концентрацией внимания, с поведением – стандартный набор. Но объяснить этот “набор” окружающим тяжело и не всегда хочется. Не буду же я на каждом шагу сообщать, что у меня приемный ребенок.

И вот первый раз за 6 лет я была среди тех, для кого тоже этот “набор” проблем понятен! Кто сочувствующе кивает головой, а не с ужасом смотрит на меня, когда я говорю, что приемный сын-подросток собирает вещи и уходит от нас навсегда примерно трижды в неделю. И нет, не потому что мы его мало любим. Своих единомышленников я нашла благодаря проекту “На равных” фонда “Арифметика добра”. Это не просто пополнение ресурса, это своеобразное второе дыхание для меня.

Второму ребенку было 13 лет, когда он пришел в нашу семью, я думала, что заберу из того детского дома девочку, под нее собирала документы, но муж совсем не нашел с ней общий язык и не мог поддержать меня. Случайно мы познакомились с Сеней. Он не хотел в семью, был очень насторожен и потребовалось время, прежде чем мы получили некий кредит доверия, который отстаиваем до сих пор. Сеня много ленится, бывает хамоват и безэмоционален, такое его поведение осуждало немало наших друзей и знакомых, со многими я даже перестала общаться.

Приемные дети вообще много “рассказывают” об окружающих людях. Я попала в группу “На равных” в поисках информации. Я искала контакты специалистов, которые понимают особенности детей, побывавших в детском доме.

Кроме огромного количества полезной информации, я получила такую мощную психологическую разгрузку, что в процессе занятий ко мне не просто вернулись силы и желание заниматься с сыном по новым методикам, я утвердилась в желании взять третьего ребенка. Моей старшей дочери исполнилось 18 лет, среднему сыну 16, средней дочке 9, а младшему сыну 6 лет. Я не чувствую никакой разницы между приемными и рожденными мной детьми».

История приёмного ребёнка никогда не заканчивается обретением семьи. Впереди его всегда ждёт трудный путь адаптации к переменам, а приёмную семью — ежедневная «работа над ошибками» других взрослых, оставивших след в жизни ребёнка.

Подписываясь на ежемесячное благотворительное пожертвование, вы помогаете приёмным семьям получать своевременную поддержку, а приёмным детям — избежать возврата в детский дом.