Незнайка, который все знает

Автор: Вестфалл Маргарита

Когда Олесе было 10 лет, а ее брату 14, родители хотели усыновить ребенка и поговорили об этом с детьми. Брат отнесся спокойно, а вот Олесю это так впечатлило и воодушевило, что она каждый день спрашивала: «Ну когда же, когда уже? Привозите скорее Сашу домой!». Она не помнит, почему назвала ребенка Саша, не помнит даже отчего так сильно желала, чтобы малыша скорее принесли домой, но родители до сих пор вспоминают, с каким восторгом дочка восприняла идею забрать ребенка из детского дома и подарить ему семью. Тогда, 30 лет назад, родители Олеси передумали, а вот она прошла весь путь и усыновила ребенка. Назвала его Степа и сегодня мы расскажем о ее пути к сыну.

«Я была круглой отличницей, такой правильной послушной девочкой. Музыкальная школа, уроки, фортепиано, медаль. Родители были строгие, не жесткие, справедливые, но, скажем так, направляющие по жизни. Старший брат был полной моей противоположностью и от меня было очень много ожиданий. Я долго держалась, подростковый бунт был, конечно, но отношения с родителями всегда сохранялись хорошие».

Олеся получила профессию юриста и стала успешно работать. После окончания вуза родители пробовали давить, что пора бы и семью, пора бы и детей, но подчиняться давлению общества никогда не входило в планы Олеси.

«Я прекрасно относилась к детям, просто своих не хотела. Меня интересовала карьера, реализация в профессии, путешествия, личностный рост.

На наши отношения это никак не влияло, не было такого, что я своим «нематеринством» выброшена за борт социальной жизни.

После 30-ти я недолгое время была в браке, эти отношения быстро закончились, толком не начавшись. Стоял вопрос о моем переезде в другую страну, но так ничего и не решилось и мы просто развелись. У меня была отличная работа, квартира, развлечения и, в общем, полная событий жизнь.

Я хорошо помню день, который стал отправной точкой в моем желании стать мамой. Я вела автомобиль, смотрела перед собой и вдруг мне пришла в голову мысль: «А может, усыновить ребенка?». Не было ничего связанного с этой темой, не было ни фильма, ни песни, ни истории, которая происходила на моих глазах, ничего такого, что заставило бы меня подумать эту простую и сложную мысль.

А почему бы и нет? Усыновить ребенка.

Я развернула машину и поехала к родителям. Мама и папа переглянулись, когда я поделилась своей идее и сказали, что давно хотели мне это предложить, но стеснялись и не знали как. Это решение стало выходом, стало возможностью, стало вариантом, при котором я становлюсь мамой, но мамой с чуть другим акцентом, не только «хочу ребенка», это было понятнее и несло больше смысла для меня на тот момент. За окном стояла осень.

В органах опеки прошло спокойно, мне представили куратора, Татьяну Рассимовну, спасибо ей большое, которая очень внимательно и уважительно отнеслась к моему желанию. Вообще, на каждом этапе все складывалось как пазл, я постоянно чувствовала, что двигаюсь в нужном направлении.

Я не сильно подключалась к окружающим, слушала информацию, задавала вопросы.

На одном из занятий очень мне запомнились слова психолога о том, что найти своего ребенка можно далеко не сразу, но когда это случается, перепутать невозможно. И все стали спрашивать, как это. Она ответила, что это такое ни с чем не сравнимое чувство. Меня это успокоило, многих почему-то наоборот взволновало. В группе все собирались скрывать факт усыновления, обсуждали накладные животы, ложь и уловки для окружающих. До сих пор не понимаю, зачем они это делали?

Пока училась, я встретила молодого человека и сразу ему сказала, что скоро в моей жизни произойдут изменения. Я объяснила, что это решение приняла до его появления и мне важно, если мы остаемся вместе, чтобы он об этом знал. Я не ставила ультиматумы, Максим поддержал и сказал, что понимает. Я никуда не торопилась, никакой суеты, волнения, просто делала документы и продолжала жить той же жизнью.

Мысленно готовила себя к девочке, хотела девочку, мне было как-то понятнее, что ли. В один из дней пришли из опеки составлять акт обследования жилого помещения и в конце мне дали заполнить анкету, где нужно было указать, какого ребенка я ищу. И там графа – пол. И я, неожиданно для себя, пишу мужской. Специалист предложила отметить оба пола, но я сказала, что не нужно. Почему я так решила? Не знаю. Но была абсолютная уверенность в том, что делаю и говорю.

В марте были готовы все документы, в опеке просто сказали, чтобы я ждала звонка. Я так прямо в лоб и спросила: «Чего?» И они говорят – будет ребеночек, позвоним, просто ждите и все. Я для себя отметила, что если пройдет больше трех месяцев, буду сама искать, а пока последую совету и буду ждать.

В апреле я уехала в отпуск, вернулась, начались майские праздники и сразу после них я вышла на работу. Я не помню, где была и что делала, когда зазвонил телефон. Звонила Татьяна Рассимовна из опеки:

Я сказала: «Да». И потом у меня началась паника. Про туберкулез я отлично все знала, так случилось, что молодой человек – врач, он подтвердил, что ребенок, если разъединен сразу с матерью, болеть не будет. Мне нужно было идти за направлением. Я шла и была только одна мысль: «Если мой, пожалуйста, пусть будет знак, пусть будет знак».

В направлении было написано имя, ни о чем не говорившее и дата рождения 22.04.2015. А у меня папа родился 22 апреля. Улыбнулась, забрала бумажку эту и поехала в роддом. Я хорошо помню, в чем была одета, как ехала, какая была погода. Максим работал и со мной поехала подруга. Ее роль была просто сидеть в машине и ждать меня, одному вообще не знаю как выдержать вот это напряжение эмоциональное, очень важно, чтобы кто-то ждал, кто-то провожал.

Я зашла в роддом, мне дали халат и повели наверх, в палаты. 

В боксе было 4 ребенка, меня подвели к запеленатому комочку справа и сказали: «Ну, вот». А я смотрю и думаю: «Маленький! Какой маленький!» Он спал, запеленутый весь, и я над ним. И у меня в голове: «Знак, знак, знак!»

Сфотографировать, подержать, дотронуться даже мне не разрешили. Но я вышла из роддома зная, что вот там лежит человечек и он мой. Села в машину, подруга говорит: «Чего молчишь, чего молчишь?». И я говорю: «Это мой ребенок, там мой ребенок». А она: «Как ты его назовешь?» Я не думая ни секунды ответила: «Степка».

Я позвонила в опеку и сказала, что согласна, что забираю мальчика. Меня поздравили и начали готовить документы для суда. В июне Степа был дома. Первый раз было очень страшно его брать на руки. Я с ним каждый день разговаривала, говорила, что он мое маленькое сердечко, мальчик мой дорогой, рассказывала, что я всегда буду рядом. О биологической матери я почти ничего не знаю, первые роды, неблагополучная, отказалась сразу.

Первый год жизни я могу описать одним словом – ад. Если бы сейчас можно было написать сообщение в прошлое той Олесе, я бы написала: «Милая! Тебе не 16, ты не принесла в подоле, ты сама знаешь, что делать, у тебя есть поддержка». Дело в том, что мои родители с появлением внука как будто сошли с ума. Они хотели делать все, не просто не учитывая наличие у ребенка мамы, а считая, что мама делает все неправильно.

Мы постоянно ругались, было действительно сложно. Изменившиеся условия жизни, малыш на руках и два взрослых человека, которые изо всех сил «желают добра». Мы пережили этот этап, я вернулась на работу, было огромное чувство вины перед Степой, но я понимала, зачем я это делаю. В первую очередь – для него.

Мой молодой человек получил работу в Сочи. Мы решились и поехали за ним. 5 лет мы живем здесь, я нашла работу, Степа из крошки превратился в мальчика. Мы счастливы.

Я волновалась о том, все ли со Степкой в порядке, до того момента, пока он не начал говорить, не то чтобы мне казалось, что с сыном что-то не так, просто вот был такой рубеж – связная речь. И мы его счастливо и вовремя преодолели. Степа очень ко мне привязан, всегда рядом, если не в садике. Он нежный, любознательный, веселый. Похож на Незнайку, очень умный, со своим видением сути вещей и спокойной иронией к происходящему. Ему не мешает оценка окружающих, Степа уверен в себе, потому что люди, которые любят его, уверены в нем.

У меня никогда не было мыслей о том, что мы какие-то особенные, что мое материнство отличается от большинства, вот сын, вот мама, все такое же. По мере взросления возникают вопросы, как правильно говорить со Степой про усыновление, и я думаю, пришло время познакомиться с литературой, сайтами для приемных родителей.

Огромное количество материалов я нашла у фонда «Арифметика добра», фильмы, книги, лекции, истории приемных семей. Сейчас я хочу установить связь с миром приемных родителей и детей. Мне кажется это важным и необходимым — такое общение с единомышленниками. Помимо знаний и опыта, это еще и огромная поддержка.

Если вы хотите усыновить ребенка, помешать может только одно – страх. А когда ты на правильном пути, все складывается само, это и есть подсказка. Не бойся и делай. Как девиз.

У каждого приемного родителя свой путь к ребенку, но на каждом этапе этого пути важна поддержка специалистов: подготовить будущего родителя, вооружить его знаниями в школе приемных родителей; помочь на этапе поиска ребенка; поддержать в непростой период адаптации; развивать родительские компетенции и прийти на выручку, если возникнут сложности.

Поддерживая фонд благотворительным пожертвованием, вы помогаете нам быть рядом с приемными семьями на всех этапах и обеспечить им поддержку специалистов в нужный момент.