Было кому сказать: «Помогите, мой мир рушится»
4 марта 2024
Статьи
«А как ты смотришь на то, чтобы взять ребенка из детского дома?»Я сразу поддержал эту идею: она не была для меня новой, уже давно думал об этом. Еще в первом браке, когда долгое время не получалось родить своего, мы заговаривали об усыновлении, но тогда к этому так и не пришли. А тут оказалось, что и Юля, и я настроены одинаково. Прошло некоторое время после этого разговора, и Юля начала смотреть банк данных о детях-сиротах. Хотя мы еще даже в школе приемных родителей не отучились, документов никаких не собрали. Но она, если чем-то загорится, начинает действовать стремительно». Читайте также: история многодетного отца Павла Рудакова
И то, что ей не три годика, а десять, меня как-то не смутило.Через две недели жена полетела в Челябинск, в детский дом, каким-то чудом уговорив администрацию принять ее в качестве волонтера-психолога. У нее есть профильное образование. Я был бы рад поехать с ней, но мне нельзя было уезжать из Москвы. И все-таки через неделю я смог вырваться на один день — утром в Челябинск, вечером обратно — и познакомиться с Ангелиной. Сомнений, что мы будем ее забирать, у меня лично не было. Еще когда смотрел видео, все для себя решил. Так и вышло в итоге. Сначала мы оформили предварительную опеку, чтобы быстрее привезти Ангелину в Москву, и здесь уже оформили постоянную опеку. Следом за Ангелиной у нас появилась пятилетняя Вика. Все-таки хотели же малышку. А еще через полгода, в 2015-м, Юля поехала с фондом «Арифметика добра» в Казань. Это было мероприятие-знакомство: совместная поездка для детей из московского детского дома и для кандидатов в приемные родители. Юля присоединилась как опытная приемная мама, чтобы помогать новичкам. А на деле вышло так, что она «привезла» оттуда сразу троих подростков.
«Наташа постоянно подбегала к нам, когда мы приезжали в детский дом, вертелась вокруг»Это вышло забавно. У нас к тому времени примерно с полгода ходили в семье шутки про Федю. У Вики были разные куклы, но я почему-то их всех называл Федями, неважно, девочки или мальчики. Остальные вслед за мной тоже это подхватили. И когда Юля на следующий день после отъезда позвонила мне и сказала, что она встретила мальчика Федю, мы все просто легли. Я решил, что, видимо, это знак. А дальше как в сказке — за Федей Наташа, а за Наташей Ваня. Все трое ребят были слабослышащими. Они дружили, и так само собой получилось, что одним только Федей дело не ограничилось. Наташа постоянно подбегала к нам, когда мы приезжали в детский дом, вертелась вокруг. Я сразу сказал жене: «Смотри, пройдет пара недель, и она окажется у нас дома». Конечно, так и вышло. А третий парень, Ваня, поначалу общался с другой семьей, с которой тоже познакомился в поездке в Казань. Но в итоге там не срослось, и встал вопрос о том, что надо искать Ване новую семью. Тогда уже я сам вступился за него: сказал, что не надо никого искать, считайте, что у Вани есть новая семья — это мы. И уже намного позже, через три года, мы приняли в свою семью пятилетнего Вову, у него синдром Дауна. Это тоже была идея Юли — принять особого ребенка. Я поначалу испугался: непонятно же, как общаться и как с таким диагнозом в принципе жить. Но Юля быстро погрузилась в тему, стала ее изучать, познакомилась со специалистами, как педагог готовилась к тому, чтобы развивать ребенка с помощью метода Монтессори. Я видел ее энтузиазм и сам им заразился. Уже поддерживал идею: у самого проснулся интерес».
«Поначалу вообще было непонятно, что делать, куда бежать, на кого опереться»У меня интуитивно многое получалось с приемными детьми. Может быть, что-то такое от природы заложено, какие-то педагогические способности. Но и я, конечно, не совершенен. Бывает, ошибаюсь. Бывает, устаю, и возникает желание уехать куда-то на несколько дней, просто перевести дух. Бывает, не могу моментально справиться со своими чувствами. Удивительно, но больше всего эмоций у меня вызывает кровный сын Юли Матвей: он очень самостоятельный, харизматичный парень и, как большинство подростков, дерзкий, за словом в карман не полезет. А для Юли самым сложным ребенком так и осталась Ангелина, несмотря на то, что она с нами уже пять лет. Невозможно заранее угадать, что тебя будет задевать в поведении детей, и каких именно. Система такая: «поживем-увидим». Главное, продолжать работать над собой. Кстати, Федя у нас чудил не по-детски. Но с его стороны мы это воспринимали почти как должное — понимали, что у ребенка диагноз.
А еще, когда я слушал других приемных родителей, то всегда думал: «У нас-то цветочки».Я однозначно мог останавливать Федю, мог блокировать его агрессию. Федя впадал в истерики, бросался на близких с кулаками, один раз кинулся на меня с ножом. Пришлось тащить его в ванную и ставить под холодный душ. К счастью, он всегда быстро приходил в себя. А потом и вовсе усвоил, что есть границы, которые нельзя нарушать. Сейчас таких всплесков в разы меньше».
Моя природа такова, что мне нужно, чтобы кто-то постоянно был рядом, чтобы было за кем присматривать.Именно в этом я нашел смысл. В прошлой жизни, пока служил в армии, мне его не хватало. Была ежедневная рутина, но не было цели, которая бы влекла меня вперед. А теперь мне нравится наша жизнь. Нравится наблюдать за тем, как наши дети развиваются и растут. Нравится давать им поддержку и опору. Это — мое!» Текст: Диана Машкова Фото: семейный архив Ставровых-Скрипник